Город под подошвой

Метлахская плитка — зверь загадочный. В Петербурге все про нее знают, но о том, кто ее делал, и почему именно у нас ее так много, версии ходят разные. Разбираемся вместе с Ксений Сидориной, краеведом, создательницей самого большого Инстаграм-блога про плитку.

Метлахской у нас в стране называют керамическую плитку, устойчивую к влаге. Ее не покрывают глазурью, и обжигают при очень высоких температурах – 1200-1250°C. Узоры на такой плитке не стираются десятилетиями, потому что не нанесены сверху, они — часть плитки. Цветные глины укладывают поверх однотонной основы, а затем спекают вместе.

Название плитки произошло от немецкого топонима Mettlach, в этом городе была расположена (и остается сегодня) штаб-квартира компании Villeroy&Boch – первого импортера плитки этого типа в Россию, поставщика императорского двора. Принятое в России ударение в слове «метлáх» можно назвать скорее традиционным, чем правильным: немецкий язык подразумевает вариант «мéтлах», по аналогии с ударением в названии самого города.

Не раз мне приходилось слышать, что «Вилеруа и Бох придумали метлахскую плитку». Это не так. Технология появилась в Великобритании в 1850-е, а немецкая компания смогла оптимизировать ее для массового производства и правильно построила маркетинг. Более того, снискав славу изготовителей самой прочной и нестираемой плитки, немцы наладили выпуск и более дешевого ее аналога — плитки с печатным рисунком сверху. Он стирается гораздо быстрее.

Источником вдохновения для плитки Villeroy&Boch стали римские мозаичные полы.

В 1852 году в городе Метлах археологи обнаружили римскую виллу, в раскопках принимал участие Эжен Бох, сын одного из основателей империи Villeroy&Boch. Он разработал проект плитки, имитирующей собой мозаичное покрытие. Узоры скопировали с римских оригиналов — и это всем понравилось. К 1870-м оборот плитки составлял 60% от всех продаж компании, а новые заводы открывались один за одним.

Вскоре плитку «genre mettlach» стали производить по всему миру.

На начало ХХ века приходится строительный бум в столице Российской Империи Санкт-Петербурге. В одном только в 1900 году возвели не менее 245 домов (и хоть некоторые дома могли датировать ошибочно, это все равно абсолютный рекорд имперского времени).

Предпосылок такого резкого роста было много. В начале ХХ века Петербург занимал четвертое место по численности населения в мире (после Лондона, Парижа и Константинополя). В городе действовало более тысячи заводов и фабрик, 78 банков, 17 трамвайных маршрутов. Людям надо было где-то жить, оттого как грибы после дождя вырастали там и тут доходные дома. Дома под сдачу строили все от военных до купцов и архитекторов. В них сдавали, как бы сейчас сказали, коммерческие площади, квартиры, комнаты, углы. Дома могли быть недорогими, небольшими, простенькими — или огромными, напоминающими дворцы, с соответствующей отделкой. Метлахская плитка, тем не менее, есть почти во всех — это был модный материал, представленный в огромном количестве вариантов, который делали теперь далеко не только немцы. Цены на плитки заводов разнились, найти предложение по карману не составляло труда.

Быстрее всего росла Петроградская сторона в районе Каменоостровского проспекта – благодаря Троицкому мосту попасть туда из центра стало совсем просто. Сегодня Петроградская сторона – музей модерна под открытым небом, и именно оттуда мы начнем нашу прогулку.

Многие краеведы совершают ошибку: атрибутируют плитку по ее дизайну. Это бессмысленно — одинаковые рисунки делали разные заводы. Права на паттерн можно было продать и купить, и хоть у Villeroy&Boch были свои штатные художники, компании поменьше себе этого позволить не могли. В периодике начала ХХ века мне удалось найти объявление об открытом конкурсе дизайнов «терракотовых полов» — его в 1905 году устроило Акционерное общество керамических заводов «Дзевульский и Лянге». В установленные сроки прислали 304 проекта, из которых позднее даже собрали выставку в Варшаве. «Дзевульский и Лянге», как и планировали, приняли 6 проектов в производство, и, сверх того, выразили желание купить еще 3 по 50 рублей каждый. Тем не менее, гораздо чаще заводы покупали дизайны у своих же конкурентов.

В доме №54 по Каменноостровскому проспекту лежит нарядный метлахский ковер. На радость краеведам, в некоторых местах плитка отошла от раствора, ее можно вытащить и рассмотреть оборот — там клеймо завода-изготовителя. Это плитка немецкого производителя Otto Kauffmann. Точно такой же дизайн можно найти в каталоге Villeroy&Boch за 1886 год.

В отличие от фарфора, где метка производителя служила только для идентификации предмета, у клейма была функциональная задача: благодаря рельефу сцепление с составом было лучше.

Метлах очень прочный. На него можно лить кислоту, он выдерживает перепады температур, ему нипочем влажность. На нем даже можно рубить дрова (в блокаду так и делали – на кухнях холодных квартир). Его использовали там, где предполагалась большая проходимость и там, где нужна идеальная чистота. В Российской национальной библиотеке хранится книга отзывов на метлахские плитки, составленная рекламы ради продавцами Кос и Дюрр. Есть в книге такой – «кровь и всякие нечистоты легко смываются с них, не оставляя никаких следов» – писали из больницы Александровской общины сестер Красного Креста. Все так, в начале ХХ века метлах умели укладывать совершенно без швов, а значит мыть его было легче легкого.

Встретить плитку можно и в неожиданных местах — к примеру, на кладбище Новодевичьего монастыря. Известно, что этот дизайн в духе декоративного модерна создал в 1900 году для Villeroy & Boch художник Петер Беренс.

В этом же некрополе есть целый склеп, облицованный разными типами архитектурной керамики. На полу – остатки метлаха производства компании «Маривиль», на стенах – дедушка нашего кафеля из ванных от застройщика, на фасаде и небольшой луковке – кабанчик разных цветов. Внутри склепа сейчас гнездятся птицы.

В одном из самых любимых краеведами домов в городе, доходном доме Дехтеринского на Загородном проспекте, 26, разной плиткой выложен каждый из 5 этажей. Все дизайны можно найти в каталогах тех же Villeroy & Boch, кроме коврика сразу за первой дверью. Так делали часто, имитируя настоящий ковер.

Гораздо меньше повезло плитке перед домом на 10-й Советской, 14. Узорный коврик дошел до нас только частично, его почти весь сбили и залили поверх цементом. Внутри этого дома лежит совсем простой бело-синий октагон.

Моя самая любимая плитка в городе прячется в парадной, в которую бывает страшно зайти даже краеведам со стажем. Здесь нет света, и жильцы не рады гостям. 18 линия Васильевского острова, 9, доходный дом Тилинского. На полу крупная, неправильной формы плитка немецкого завода Mosaikfabrik Sinzig, между бочонками пляшут решетки.

А под потолком в этой парадной лебеди. Керамическая плитка нежных цветов по задумке архитектора Александра Сергеевича Хренова должна была сочетаться с небесно-голубой плиткой по нижней части стены – но сейчас она закрашена толстым слоем краски.

Часто с метлахской плиткой путают плитку цементную. Её в России конца XIX – начала XX века продавали как доступный аналог метлаха. Конечно, в слове «аналог» есть своя доля лукавства: цементную плитку, к примеру, нельзя укладывать под открытым небом. Есть у нее и другие минусы.

Дизайны цементной плитки или копировали самые популярные метлахские, или мимикрировали под октагон. Цементную плитку часто делали квадратной, так что имитировать модную форму восьмиугольника приходилось, закрашивая уголки каждой плитки контрастным цветом. Получалась иллюзия основной формы и соединительных маленьких плиточек – все как у взрослых.

Оттенки, четкость линий и то, как быстро стирается рисунок – отличий от метлаха много. Тем не менее, со временем создатели цементной плитки даже научились делать словно бы мозаичное покрытие – наносили очень реалистичный рельеф на свои квадраты. Обычно цементная плитка более глянцевая, гораздо сильнее стирается, не такая белая как метлах. Отличить её нетрудно. В местах, где она служит всего лишь заменой – её минусы бросаются в глаза. Там, где ее выбрали осознанно – смотрится великолепно.

Обращайте внимание на то, что у вас под ногами – и совсем скоро город откроется с новой стороны.