Заводы не стоят. Восемь памятников индустриальной архитектуры, которых лишилась Москва за последние 20 лет

К середине 1990-х годов, когда производства стали выводить из города, в Москве сохранялось около 150 промышленных комплексов, построенных в XIX–начале XX века. К началу 2000-х территории исторических заводов и фабрик опустели. Некоторые из них (Винзавод, Красная роза, Хлебозавод) превратили в культурные центры, учебные и офисные кварталы. Но в последнее десятилетие собственники всё чаще прибегают к более выгодному решению — промышленные помещения сносят целиком, не пытаясь найти историческим зданиям новое применение. Так происходит во многом потому, что архивы предприятий годами оставались закрытыми: историки не успевают определить, насколько ценны архитектурные объекты, и присвоить им охранный статус.

Вместе с заводами исчезают и предметы материальной культуры, сохранявшие историю производства и повседневной жизни: оборудование, станки, документы. «Большой музей» рассказывает об утраченных индустриальных комплексах — и показывает, как они выглядели.

Немец Теодор Фердинанд фон Эйнем построил первое здание кондитерской фабрики на Софийской набережной в 1869 году. В двухэтажном здании со скругленным фасадом и тремя арочными окнами разместилась контора и комнаты, где жила семья кондитера. Компаньоном Эйнема стал его соотечественник Юлиан Гейс, который занялся продвижением ассортимента фабрики. После того как производство разрослось еще и вдоль Берсеневской набережной, в особняке на Софийской осталась только типография, где печатали вкладыши, плакаты и прочую рекламную продукцию. Над дизайном упаковки и открыток в те годы работали Михаил Врубель, Иван Билибин и Лев Бакст.

«Эйнем» уделяла много внимания благотворительности, особенно активно — в годы Первой мировой войны: жертвовала деньги, отправляла на фронт вагоны с печеньем, организовывала лазарет для раненых солдат. Но, несмотря на это, фирма стала одной из первых жертв антинемецкой кампании в Москве. Столица и провинция начали бойкотировать ее товар уже в начале войны.

После национализации и переименования предприятия «Красный Октябрь» требовалось «закрепить» новое название в сознании покупателей. В Москве появились рекламные плакаты, тексты для которых писал Владимир Маяковский, а художником был Владимир Родченко.

Особняк вместе с бывшим заводом Густава Листа снесли в 2000 году. Строительство на образовавшемся пустыре началось только в 2017 году: девелопер Capital Group начал возводить здесь многофункциональный комплекс по проекту архитектора Сергея Скуратова.

Московский завод по производству стальных котлов и резервуаров основал американский инженер Александр Бари в 1893 году, превратив район Симонова слобода на юге города в оживленный рабочий посёлок — Симоновку. Сетчатые перекрытия над круглыми корпусами одноэтажного завода проектировал инженер Владимир Шухов, который служил в «Строительной конторе инженера А.В. Бари» техническим директором.

Дальнейшая история завода типична для начала XX века в России. Сыновья Александра Бари, к которым перешло управление завода после смерти отца в 1913-м, эмигрировали в США, когда одного из них обвинили в контрреволюционном заговоре. В 1917 году завод национализировали, мандат на управление получил Владимир Шухов.

В разгар Гражданской войны рабочих на заводах не хватало, поэтому их руководство использовало принудительный труд заключенных концлагерей — к 1919 году в Москве было 15 таких лагерей, в них содержались военнопленные Первой Мировой, белогвардейцы, и все остальные, кто был неприемлем для новой власти. На котельный завод Бари отправляли военнопленных Кожуховского лагеря, бараки которого находились здесь же, в Симоновой слободе.

В годы первых пятилеток завод, переименованный в «Парострой», выпускал котлы и топочное оборудование. В 1937 году на предприятии разработали конструкцию циферблата часов на Спасской башне, а в годы Великой Отечественной войны, до эвакуации в Казахстан в 1942 году, на «Парострое» делали мины и глубинные бомбы для морского флота. В 1958 году на территории котельного завода открылся дом культуры завода «Динамо».

Заводской комплекс был снесен в 2000-х годах для строительства бизнес-центра «Омега-Плаза». Сохранилось лишь несколько деревянных зданий из архангельской лиственницы: заводоуправление, общежитие для рабочих и конюшня. В 2010 году эти сооружения тоже пытались разобрать — уничтожению препятствовали активисты общественного движения «Архнадзор». В период с 2011 по 2014 год все три здания были реконструированы. Также уцелела построенная в советские годы столовая в духе сталинского ампира (сейчас в ней — клуб «Зона»).

Отсюда началось российское автомобилестроение: в 1916 году текстильные магнаты братья Рябушинские в партнерстве с FIAT открыли завод АМО (Автомобильное Московское общество). Литейный цех — трёхпролетное одноэтажное здание — возвели по проектам архитекторов Александра Кузнецова и Артура Лолейта при участии Константина Мельникова. Его пространство, по словам историка архитектуры Марины Хрусталевой, могло поспорить и с музеем Орсе в Париже, и с галереей «Тейт Модерн» в Лондоне.

В 1919 году братья Рябушинские эмигрировали во Францию, а завод после национализации стал специализироваться на ремонте автомобилей. Уже в 1920-е годы 1-й Государственный автомобильный завод (1-й ГАЗ) стал флагманом советского производства, начав производить первые в стране грузовики. В 1931 году на ГАЗе запустили первый советский конвейер.

Во время реконструкции 1936 года, в которой принимали участие архитекторы братья Веснины, здание литейного цеха расширили, а территория заводского комплекса увеличилась втрое — и продолжила расти. Часть помещений для рабочих автомобильного завода строили заключенные лагеря ЗИС — пункта ГУЛАГа, открытого прямо на территории завода в начале 1940-х.

Со временем Завод имени Ивана Лихачева, или ЗИЛ (это название предприятие получило в 1956 году) растянулся на 300 гектаров и стал городом в городе размером с Венецию, дававшим рабочие места десяткам тысяч человек. В разные годы на ЗИЛе ремонтировали иностранные грузовики, собирали автобусы, холодильники и велосипеды.

Сейчас бывшая заводская территория, простирающаяся между станциями метро Нагатинская и Автозаводская, называется Полуостровом ЗИЛ. Производство здесь остановилось в 2013 году, тогда же был снесён литейный цех. Конкурсные проекты по развитию территорий, прилегающих к Москве-реке, предполагали сохранение значительной части заводских корпусов ЗИЛа или хотя бы их фасадных стен. Улицы нового района назвали именами звезд русского авангарда — Эль Лисицкого, Александра Родченко, Владимира Татлина, Марка Шагала. Вдоль Москвы-реки в прошлом (2018-м) году разбит парк «Тюфелева роща» с променадом-конвейером, спроектированный голландским дизайнером Джерри Ван Эйком. Но со временем концепция изменилась: из всего масштабного заводского комплекса осталось только здание Заводоуправления, первая постройка Константина Мельникова. Раньше в нем был музей ЗИЛа, теперь — хоккейной славы.

В 1883 между Рогожским Валом и Новой Андроновкой французский предприниматель Юлий Гужон основал Товарищество московского металлического завода. Строительство продолжалось семь лет, а в 1890 году на заводе заработала первая мартеновская печь — прорывная для XIX века технология по переплавке чугуна в сталь. Завод быстро стал крупнейшим металлообрабатывающим предприятием Москвы: в 1913 году на нем работали уже более двух тысяч рабочих и семь мартеновских печей, выплавлявших более 90 тысяч тонн стали в год, из которой производили листовое железо, а также проволоку, гвозди и болты.

После революции и национализации предприятие стало называться Большим металлургическим заводом, название «Серп и Молот» оно получило в 1922 году.

Расширять территорию производства начали в 1930-х: соседние постройки снесли, на их месте построили новые заводские корпуса. Здание чаеразвесочной фабрики Вогау, построенной в 1893 году, тоже передали заводу — там разместилась его центральная лаборатория.

Плавку на мартеновских печах остановили в 1976 году — завод перешел на электропечи. В 1990-х годах помещения завода начали сдавать в аренду, с 2000-х — обсуждать идеи его перепрофилирования, а с 2015-го — сносить. Одним из последних уцелевших зданий оставалась бывшая фабрика Вогау — её снесли в октябре 2019 года.

В 1863 году купец второй гильдии Влас Ярославцев приобрёл дом в Хамовническом переулке, оборудованный небольшим пивоваренным производством, чтобы открыть собственный пиво-медоваренный завод. При помощи специалистов из Чехии он построил варочный цех, солодовню, а в 1870 году получил лицензию на владение, и завод обзавелся новой котельной.

К 1898 году Хамовнический завод производил 530 тысяч вёдер пива и располагал собственными пивными на Тверской и Неглинной улицах в Москве.

В 1909 году прошла реконструкция главного здания солодовни — именно в таком виде его до конца 1990-х изображали на фирменном бланке завода и этикетке сорта «Влас».

Через два года после введения «сухого закона» 1914 года производственные помещения завода занял главный военный хозяйственный склад, а после национализации в 1918-м предприятие бездействовало еще четыре года. В 1925 году оно вошло в состав Моссельпрома, а в 1935-м стало «Московским пивоваренным заводом».

В 2005 году завод закрылся. Права на торговую марку «Хамовники» приобрела «Московская пивоваренная компания» из города Мытищи, а в 2012 году здания Хамовнического завода начали сносить для строительства элитного жилого квартала по проекту архитектурной мастерской Сергея Киселева.

В 1864 году Генрих-Георг (Егор Егорович) Шлихтерман из Пруссии основал на окраине Кожевнической слободы фабрику по производству пряжи. После революции фабрику национализировали и переименовали в «Обновленное волокно», затем в 1925 году — в Картонажно-ящичную фабрику, а в 1964-м — в Московский картонажно-полиграфический комбинат, который стал крупнейшим производителем упаковки в России.

В 2011 году был утверждён проект жилого комплекса, выполненный архитектурной мастерской «Сергей Скуратов Architects» и предполагавший сохранение старых фабричных корпусов. Но уже в 2014 году проект был переработан — так, что ни одного целого строения XIX века на территории бывшего завода не сохранилось.

За помощь в подготовке материала благодарим историков архитектуры Марину Хрусталёву и Дениса Ромодина