Отвергнутый гений или чудовище?

В октябре 2019 года в лондонской Национальной галерее открылась выставка «Портреты Гогена», вызвавшая множество споров среди специалистов из-за необычных подписей к представленным произведениям. За несколько дней до открытия кураторы выставки решили отредактировать тексты, которые касались жизни Поля Гогена на Таити. В частности, в описании выставки появилась информация о том, что Гоген «неоднократно вступал в сексуальные отношения с девушками-подростками» и «использовал свое положение привилегированного человека с Запада, чтобы получить максимум из доступных ему сексуальных свобод». В музее отметили, что эти уточнения были необходимы, чтобы избежать «культурно нечувствительного языка», который зачастую используют в разговоре о художниках прошлого.

В художественном сообществе почти 20 лет говорят об этическом повороте, поставившем вопросы морали и нравственности на первое место в восприятии искусства. До недавних пор произведение искусства обладало определенной долей автономии — по крайней мере, от художника никто не требовал быть воплощением этического идеала. Следуя заложенной в античной философии логике, красоту зачастую автоматически приравнивали к добру, а гениальность автора служила индульгенцией, какой бы образ жизни он ни вел. Изменение социальных норм и представлений о допустимом привело к пересмотру отношений между всеми участниками художественного процесса — в том числе давно умершими.

Лондонскую выставку начали активно обсуждать во многом из-за огромной популярности Поля Гогена в последние годы: каждый показ его работ вне зависимости от содержания становится хитом, а в 2015 году картина «Когда свадьба?» стала самым дорогим на тот момент произведением искусства в мире — организация Qatar Museums купила ее за рекордные 300 миллионов долларов.

«Несколько десятилетий назад выставка Гогена, скорее всего, была бы посвящена формальным достижениям художника, — говорит куратор Национальной галереи Кристофер Риопель. — Теперь же надо учитывать куда больше нюансов».

Вопрос, в каких условиях было создано произведение искусства, сегодня становится одним из основных. Однако такой подход неизбежно приводит к поляризации мнений. Пока одни специалисты говорят о «токсичной маскулинности», воплощением которой предстает Гоген на выставке в Лондоне, другие выражают сомнения в профессиональной вменяемости ее кураторов.

Как замечает британский арт-критик Майкл Гловер, очень трудно покинуть Национальную галерею, не испытывая отвращения к этому «надутому французу». Ведь Гоген на выставке выглядит натуральным чудовищем — воплощением злобного, похотливого белого мужчины, который отправился в колонии, чтобы эксплуатировать местных женщин и их культуру.

Меж тем, на Таити были созданы лучшие и наиболее известные произведения Поля Гогена: «Женщина с цветком» (1891), «Когда свадьба?» (1892), «Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идем?» (1898). Этот период был одним из самых плодотворных в его жизни. Кураторы выставки в Лондоне обращают внимание зрителей на то, что Гоген намеренно экзотизировал своих героев и героинь — изображал их полураздетыми, в окружении многочисленных ярких безделушек. На самом же деле островитяне в то время носили европейскую одежду и были далеки от образа «дикарей», который мы видим на полотнах художника.

«Гоген приезжал в Полинезию (Таити, где жил Гоген, — крупнейший остров Французской Полинезии — прим. «БМ») дважды: в 1891 и 1895 году, — рассказывает российский искусствовед Кирилл Светляков. — Во время первого путешествия он изображал аборигенов «дистанцированно». Это действительно был взгляд колонизатора, а в более поздних работах он как будто сумел преодолеть этот барьер. Многие образы приобрели автопортретные черты: очевидно, он пропускал их через себя таким образом. Гогена ведь и французом в полной мере назвать нельзя. Он родился в Перу, и, как мне кажется, европейцем себя никогда не ощущал. Так что его поездки в Полинезию — это не бегство от цивилизации, а возвращение к себе».

Некоторые профессионалы считают, что переосмыслять жизнь художников с точки зрения морали XXI века — сомнительная затея. «Мы можем сколько угодно ненавидеть человека, но при чем здесь его произведения? — задается вопросом Висенте Тодоли, бывший директор галереи «Тейт Модерн», которая в 2010 году проводила крупную выставку Гогена. — Все, что создает художник, принадлежит миру. В противном случае мы должны немедленно перестать читать Луи-Фердинанда Селина из-за его антисемитских воззрений, а также вычеркнуть из истории Сервантеса и Шекспира, если вдруг и в их биографиях найдется нечто, неприятное нам».

Датский куратор Лине Клаузен Педерсен, организовавшая несколько выставок Гогена, солидарна с сотрудниками Национальной галереи. Она считает, что отношения художника с несовершеннолетними, как и прочие спорные моменты его биографии, обязательно должны быть освещены на выставках, потому что открытость — единственно верная стратегия, которая поможет отделить художественное наследие автора от его личности.

Хотя вряд ли в случае с Гогеном можно говорить о замалчивании прегрешений. Его жизнь на Таити подробно описана, например, в автобиографической книге «Ноа Ноа». В ней художник, в частности, рассказывает, как «женился» на девочке «лет тринадцати» по имени Техура. Считается, что именно она изображена на картине «Предки Техаманы» (1893), в числе прочих представленной на выставке в Лондоне.

«У постимпрессионистов во всем мире сложился довольно идеализированный образ отшельников, отвергнутых обществом гениев, — рассказывает Кирилл Светляков. — Особенно в 1980-1990-х годы у нас любили делать прилизанные выставки, которые по-хорошему можно назвать лишь детской версией истории искусства. Гоген, конечно, был человеком своего времени. Ему было свойственно абсолютно колониальное мышление, он относился к островитянам, как к дикарям, умер, сгорев от венерических заболеваний.

Но для истории искусства он был скорее человеком антиколониальным. Долгое время считалось, что Гоген не находил себе места в Европе и потому хотел идентифицировать себя с другой культурой. Историки искусства считали канонической именно эту версию его жизни. Сейчас, на мой взгляд, уместнее говорить о том, насколько радикально Гоген изменил Европу: через сто лет на [58-й] Венецианской биеннале белый куратор показывает преимущественно черных художников. Отчасти это тоже заслуга Гогена».