Советская «Монополия»: история настольной игры про застойные реалии 1970-х

Середина 1970-х годов в Москве — глубокий брежневский застой в политике и время расцвета DIY-культуры. В многоярусной советской «второй экономике», где, с одной стороны, можно было достать что угодно, а с другой — ничего действительно стоящего достать не получалось, молодым людям приходилось рассчитывать только на самих себя. Это относилось и к дружескому кругу историка Никиты Соколова, во второй половине 1970-х проводившего время за самодельной, «советской» версией американской игры «Монополия».

Настоящая, «капиталистическая» «Монополия» была дома у Петра Турчина — сына физика и диссидента Валентина Турчина, впоследствии эмигрировавшего в США. Оригинальная игра не произвела большого фурора в дружеской компании, однако послужила материалом для создания собственной версии популярной настолки, которую вместе с Соколовым в 1976–1977 годах изготовили его друзья, на тот момент студенты историко-архивного института, Андрей Остерман и Павел Шевяков. Играли в новую «Монополию» в основном друзья и однокурсники авторов. Механика оригинальной версии в ней была полностью соблюдена, но все тексты карточек переписали в духе «развитого социализма».

«„Монополия“ разыгрывает ситуацию свободного рынка, американскую ситуацию, — объясняет Соколов. — Наша версия была заведомо абсурдна, и потому значительно более адекватна месту и времени».

В американской культуре «Монополия» была изначально ориентирована на семейное времяпрепровождение, «свободное время» после работы. В застойном СССР времени у граждан было в избытке, и как-то убивать его нужно было в том числе и на работе. «Мы не собирались специально „поиграть в Монополию“, — говорит Соколов. — Это просто была одна из возможностей провести время».

«В Советском Союзе не существовало культуры тематических настольных игр», — объясняет культуролог и людолог Иван Шеманов. «Лото — это совсем для маленьких детей. Взрослые играли в карты. На востоке и юге страны — в нарды. Почти везде — в шахматы. Собственно говоря, всё это тоже настольные игры, просто в них нет важного ролевого элемента».

Советская «Монополия» воспроизводит характерные детали времени, когда она была создана. Как вспоминает Никита Соколов, к началу 1980-х годов он и его друзья уже перестали в неё играть, а их дети, взявшись за «Монополию» в середине 1990-х, смогли разобраться в ней только с комментариями родителей — реалии, описанные во многих карточках, исчезли вместе с советской властью.

Благодарим Музей Международного Мемориала за игру, предоставленную для съёмки